С новым подрядчиком мы договорились быстро. Он спросил только марку и модель, об остальном сказал: надо смотреть. Ситуацию осложняли расстояния, потому что мне, до места хранения Доджа, надо было ехать 20 км, а ему — все 50. Специалист жил в деревне, в горах. Тем не менее, в весенний выходной день мы встретились. Позади были полгода активных, но бесполезных, действий и почти 300 тысяч потраченных рублей.
Мастер по кузовным работам оказался почти полностью глухим мужчиной, в возрасте семидесяти пяти лет. Если вы смотрели американские фильмы про ковбоев, вам наверняка запомнились образы стариков с седыми шевелюрами, которые не умеют улыбаться и стреляют без промаха. Вот это был он — ковбой по имени Владимир Сергеевич, которого я сразу окрестил Американцем. К его визиту Нитро выкатили на бетонную площадку. Этот странный и абсолютно нездешний человек ходил вокруг машины, обмеривая её огромной металлической рейкой. Я стоял в стороне, чтобы не мешать. Происходящее напоминало снятие мерок для изготовления гроба…
Мысленно я попрощался с Нитроглицерином. Успокаивало то, что всё это закончится. Пусть он его заберёт и больше никогда не поднимет трубку. И пусть даже предоплату попросит — заплачу (ударение на усмотрение читателя), только чтобы больше не видеть вот этот вот всё…
— Сделаю я его, — сказал Владимир Сергеевич, — но двигатель снимите здесь. Эвакуатор пришлю, мой сосед приедет, дорога к нам сложная, он знает, нормально довезёт.
Бюджет он не назвал, потому что хотел увидеть Доджа снизу и уже без мотора. Подход был правильный. Деньги за этот визит брать не хотел, я почти насильно затолкал ему в карман тысячу рублей. На том и расстались. Через неделю на этой же СТО, у моего друга, сняли двигатель и Нитро уехал к новым приключениям.
Владимир Сергеевич имел не только уникальную внешность. Он ездил на Сузуки Витаро цвета перламутровой малины — совершенно неповторимого оттенка. Во дворе его дома стояла двадцать четвёртая Волга, в таком же окрасе. В России он оказался сравнительно недавно, а до этого 15 лет жил в США. Оттуда привёз настоящий стапель, общая стоимость которого с доставкой через новороссийский порт вышла в 15 000 долларов. А ещё у него был гараж в двух уровнях, одна секция которого предназначалась для грузовых автомобилей и туда помещались два бортовых КАМАЗа.
В общем, два американца нашли друг друга. Я приехал к нему через две недели, Додж был готов. Вся работа обошлась в 50 000 рублей, включая замену сайлентблоков верхнего левого переднего рычага.
Показательный диалог случился у нас с Владимиром Сергеевичем, когда Доджа уже привезли к нему. Я позвонил чтобы обсудить бюджет. Он без колебаний назвал и сроки, и сумму. Уверенность в успешном результате меня часто настораживает, а в этом случае особенно.
— Машина крепкая, железо примерно как у RAM, не будет сюрпризов? — аккуратно подбирая слова, я пытался заранее приободрить мастера, потому что ничерта он там хорошего не сделает конечно, а потом придётся ему оправдываться.
— Да какие сюрпризы, всё вытянется. Я здесь Крузаков таких делал, которые вообще винтом были! — успокаивал меня Американец.
— Ну Нитро покрепче будет-то по железу, — не успокаивался я.
— Крузак крепче. Нитро больше легковой всё-таки, — ответил мой собеседник и на том обсуждение закончилось.
О нашем разговоре я вспомнил, когда приехал принимать работу. Владимир Сергеевич показал гнутую площадку опоры стапеля и сказал, что она прогнулась первый раз за всю его практику. Додж оказался тем ещё орешком.
Ещё через две недели на СТО моего друга машину собрали и завели. За исключением некоторых небольших недочётов и недостающих узлов\деталей, операция по восстановлению была завершена.
— Можно забирать!
— эта фраза прозвучала настолько неожиданно, что сравнимым по эмоциональной нагрузке я могу назвать только звонок из роддома. И в один очаровательный осенний вечер я отправился через весь южный курортный город к моему Нитроглицерину. Словно на свидание к женщине, которую потерял и вернул…