Как обещал, после завершения лирической части перехожу к прозе жизни. Дальше будет информация о сроках, деталях, поставщиках, подрядчиках и ошибках — похоже, именно ошибки делают мою жизнь бесконечно интересной и непредсказуемой. А начнём мы эту сагу с конкурсного задания: пока не опубликованы первые цифры, напишите в комментариях, сколько по вашему, обошлось полное восстановление Доджа — разбитого об окаменевшую кучу гравия на скорости около 130-140 километров в час. Победителя я объявлю в последней публикации из этой серии.
И надо сразу оговориться, что у человека в глубоком нокауте голова мыслит космическими масштабами, поэтому реальная скорость могла быть и 100, и 90. Будет совсем обидно, если это произошло на пятидесяти км\ч, такую гипотезу отметаем, как лишённую требуемого уровня слабоумия отваги.
В больнице я провёл десять дней, всё это время близкие и друзья убеждали меня не думать о железе, потому что оно не главное. Так и было — никто не мог сказать, насколько подвижным я буду дальше и нужна ли будет мне машина вообще. Единственный точный прогноз давали на три месяца — строго лежачий режим.
Додж стоял здесь же, в Геленджике, на внедорожной базе у моих друзей. Первое, что они мне сообщили, когда я пришёл в себя: машина почти целая, под замену бампер и локер, треснула фара и декоративная решётка радиатора. Зазоры по дверям заводские. Никаких потёков внизу нет, машина заводится, АКПП переключается, но передние колёса смотрят в разные стороны. У меня не было причин не доверять моим коллегам, они построили и разложили в соревнованиях десятки, если не сотни, разных болидов и знали толк в таких развлечениях. Таким образом, ещё в больнице я окончательно решил: Додж будет восстановлен.
Из больницы меня перевезли к родственникам, рядом с Геленджиком. транспортировка домой, в Сочи, выглядела пока нереально. Автомобиль остался на базе, забирать его запретили сотрудники ГИБДД, которые вели некие следственные мероприятия. Эта их суровая и таинственная работа закончилась через два месяца, когда они внезапно решили, что истина установлена. Само собой, за это время никто ни разу не приезжал для осмотра Доджа. Мы просто общались с ними, один раз в неделю, когда я звонил и попадал в «день сурка»: меня спрашивали о какой машине речь, где она хранится, кто со мной разговаривал в прошлый раз, кто сказал, что нельзя забирать и прочую чепуху. Затем просили перезвонить, в отделе проводили совещание, я за час-два снова дозванивался до этих безмятежных людей и они подтверждали: да, ни в коем случае нельзя забирать, всё очень серьёзно. Мы тут не зря же всё этот вот…
Видимо от нечего делать, кстати, за это время они «нарисовали» мне ещё один протокол — за то, что я убрал автомобиль с места ДТП до их приезда.
Так незаметно я стартовал в марафоне, протяжённости которого не знал даже приблизительно. Так часто бывает в проектировании ПО — на старте проекта команда не знает, сколько ещё она не знает. Проблема усугублялась тем, что в моей команде был только один человек. И он был немного нездоров.
Ошибки
1. Оценку повреждений и будущего ремонта надо заказывать сразу, проводить её следует силами разных специалистов, несколько раз. Эти предварительные оценки, без разбора машины, важны для формирования общей точной картины. Чем больше экспертов посмотрят — тем лучше. Затраты на данном этапе могут показаться излишними, но это заблуждение.
2. Если в ДТП больше никто не пострадал, автомобиль можно забирать не дожидаясь разрешения сотрудников ГИБДД. Всё, что они напишут\нарисуют, по факту будет против вас.