Им зачтётся

Потребность человечества в религиях — иррациональна. Повсеместно распространена гипотеза о спасительном сдерживании, которое обеспечивает сонмище проповедников: якобы людям, склонным к дурным поступкам, может помочь только пример из мифологии, с определённым набором расширений — исцеление, схождение, воскрешение и тому подобных...

О том, чтобы найти такие же инструменты в науках, технологиях и образовании, по мнению религиозных деятелей не может быть и речи. Их резоны вполне объяснимы. Ведь, получить прибыль с образованных людей значительно сложнее. Они начинают спрашивать, почему на территории храма работает автомойка, а свечи, купленные на улице, «в церкви недействительны». Ещё сложнее с мощами — люди науки предпочитают называть их человеческими останками и оспаривают практику поклонения тканям умерших людей.

В одних религиозных системах почивших лидеров время от времени откапывают, чтобы доказать их нетленность. В других, более современных — вообще не прибегают к погребению, сохраняя и публично демонстрируя мумию. Наша цивилизация, вопреки здравому смыслу, ежедневно убеждает сама себя, что всё не так, как есть, а совсем по другому.

Мы не знаем будущего, но вам расскажем — говорят мессии. Или не знаем, но всё равно знаем больше и вы нас должны слушать. Смерти нет, но если жил неправедно — есть. Или нет, но тогда муки.

Особенно заметна иррациональность там, где нет никакого, не то чтобы практического применения религии — нет даже теоретической в ней потребности. И всё оправдание деятельности носителей культа сводится к одному слову: положено!

 ***

1978 год, крохотный поселок в северном полушарии планеты Земля, рядом с полюсом холода. Деревянная школа, выстроенная из брёвен, которые вывезли с Колымской трассы, раскатав опустевшие лагерные бараки. Лютый декабрь, каждый третий день которого — актирован. В домах с заледеневшими окнами царит тягостная скука, поэтому, в школу действительно бегут как на праздник.

Всегда немного печальный учитель пения, худощавый мужчина с баяном и запорожскими усами, разучивает с юными отпрысками новую песню. Он из тех людей, что теряются перед большой аудиторией и совершенно не может управлять разрушительной детской энергией. Спасительная соломинка для него — песня.

И вот мы, в тридцать с лишним лужёных глоток, вопим что есть мочи:

Четыре куплета, четыре припева. 45 минут жизни на разучивание и ещё много минут повторения, на следующих уроках.

Зачем мы пели эту чепуху? Зачем он нас ей учил? Почему тысячи бессмысленных текстов про «концы, отцы и бойцы» превращались в молитву? Наверное, он предполагал, что где-то на небесах, его ждёт добрый и строгий Ленин, который обязательно спросит о прошлом. И тогда всё зачтётся: яростные атаки, дети с молитвами наперевес и сводный хор автобазы, на торжественном первомайском концерте. И будет рай или даже новая жизнь, которую даст ему Ильич. Что-то хорошее должно быть, ведь не зря же всё это?

 ***

2013 год, умирающее село в центре Якутии, тоскливый августовский дождь идёт вторую неделю. Здесь живут 250 человек. Деревня наполовину выгорела, потому что местные жители имеют респектабельную привычку курить в постели, после вечернего аперитива.

В 12 часов дня, на главной улице, у сельсовета, хозяйничают четверо: двое мужчин, одна женщина и белая горячка. Они принимают всё живое вокруг за инопланетян. Мужчина помоложе пытается атаковать, защищаться и знакомиться одним движением непослушного тела. Ноги в пластиковых тапочках разъезжаются и он падает в грязь, расслабленно, без удивления, как уставшая колхозница падает в стог сена, пока не видит бригадир.

По улице идёт чисто выбритый человек, в чёрном костюме и новых резиновых сапогах. Он приехал за сотни километров, в специально нанятой лодке. В руке папка, он выполняет важное задание районной избирательной комиссии и за это ему платят оклад. В здании администрации его ждут глава села и землеустроитель. Они же — члены местного избиркома. Втроём они обсудят, как не подвести центр и не допустить ошибок в протоколах. Их деятельность исключительно важна для партии власти, для страны, для будущего. Им всё это зачтётся...

 ***

Мы с ним знакомы. Я помню его с баяном и усами, флегматично рвущим меха. Мы не зря орали про «юный октябрь впереди» — ему засчитали наши школьные молебны. Потому что Ленин добрый и справедливый. И бой вновь продолжается. Так сказал знаменитый поэт Добронравов. А поэты знают больше других, потому что их боженька поцеловал.

Ведь не может быть всё это — низачем?

Ленин и Сталин в Горках, под Москвой, сентябрь 1922 года.
Автор фотографии неизвестен.