В Большой Советской Энциклопедии Стэнли Кубрика называют «американским кинорежиссером» и это звучит почти кощунственно. Даже тогда, в семидесятые, говорить о нем без приставки «один из самых...» как-то некрасиво. Следом идет практически кафкианская фраза: «Кубрик обращается к важным проблемам современности».
Но, если хорошенько вдуматься, авторы БСЭ очень верно подобрали интонацию. Стэнли Кубрик и впрямь ищет пресловутый «Замок-истину» с удивительным, почти канцелярским упорством. Он бегает из жанра в жанр, диктует там свои собственные правила, вызывая стойкое раздражение как у коллег, так и у зрителей.
Вы, г-н Кубрик, всё делаете не так. Это делать нельзя. Туда заглядывать запрещено.
Расчетливое американское кино не может признать Кубрика своим. Все его фильмы резко критикуются. За Сияние он чуть не получает «Золотую Малину» как худший режиссер. Это не просто анти-премия, это премия-насмешка. Плевок академиков в лицо художнику. На самом деле, Стэнли Кубрик покинет Штаты навсегда еще перед съемкой Лолиты. Поэтому в картине «С широко закрытыми глазами» родной Нью-Йорк, снятый в Лондоне, кажется полусном-воспоминанием, чужим и неуловимо-нереальным.
Фильмы Стэнли Кубрика всегда немного чужие. Кругом чужое пространство. Совсем не кинематографической природы — оно не похоже на выдумку. Это сон.
Или всё-таки воспоминание.
Отношение к его фильмам описывается фамилией одного из персонажей: Стрейнджлав. Странная любовь.
Человеку двадцать первого века Кубрик оказывается понятнее, чем современникам. Фильмы, когда-то вызвавшие негодование, в четырнадцатом году собирают аншлаги в кинозалах (на ретроспективе Кубрика в Петербурге побывало несколько тысяч человек). Режиссер становится культовым теперь, спустя пятнадцать лет после смерти.
Трудно сказать, опередил ли он время, или продиктовал моду.
В любом случае Кубрик любил быть тем, кем другие не были. Обвинять в бесчеловечности армию союзников, бросить на ветер миллион, полюбить атомную бомбу или юную девочку. Оказаться в открытом космосе. Оставлять главного героя в тени повествования. Не бояться низких жанров. Снимать без освещения. Доводить каждый кадр до совершенства, не жалея средств.
Метафора кинематографа Стэнли Кубрика — космонавт, вынужденный отпустить товарища в открытый космос. Кругом полная тишина. Только ритмическое дыхание.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Одиночество-полусон «Космической одиссеи» становится рефреном всего дальнейшего творчества Стэнли Кубрика.
Главный герой всегда один. (Тут очень не хватает вспомогательного глагола, обычно неуместного в русском языке — главный герой есть один, существует один — что-то в этом духе.) Кубриковский стэдикам вертится вокруг него весь фильм, пристально следит, не стесняясь заглядывать и в душ, и в душу.
Когда-то итальянцы не побоялись совместить свой любимый реализм и, казалось бы, изживший себя символизм.
В это же время, самобытный Кубрик пошел еще дальше. В его фильмах нет символизма как такового. Только предельный реализм в той стадии, когда даже самые страхи, воспоминания и чувства обретают плоть.
Кубрика понять не труднее, чем понять человека. Надо приглядеться. Прислушаться. Отдать ему все свое внимание. Влюбиться.
И, может быть, тогда последует ответ.
Симметрия Стэнли Кубрика в нескольких примерах...
